Телевидение и литература
Согласно анкетам, распространявшимся среди читателей, «Сага о Форсайтах» большинству опрошенных показалась скучной книгой. После демонстрации одноименного 26-серийного фильма спрос на книгу возрос. Чтобы удовлетворить его, пришлось выпустить несколько дополнительных тиражей. Роман Голсуорси разошелся в 87 000 экземплярах. Вслед за демонстрацией на венгерских экранах греческого кинофильма «Одиссея» поэму Гомера в течение нескольких дней приобрели 30.000 читателей.
Аналогичные факты приводит французский журнал «Эроп». Например, после телепередачи о Марселе Прусте за одну неделю было продано 40 000 экземпляров книг этого писателя. А после показа по телевидению в «Новостях» сцены из спектакля Ленинградского Большого драматического театра им. М. Горького «Идиот» в Париже за пять дней с полок книжных магазинов исчезли все имеющиеся в наличии издания романа Достоевского.
Телевидение открыло перед литературой новые возможности в области идейного и художественного воспитания, позволило неизмеримо расширить аудиторию встреч, читательских конференций и других форм живого общения писателей с читателями разных городов и сел.
Богатый опыт участия писателей в киноэкранизации литературных произведений, опыт создания многих литературных передач на радио все более дополняется активизацией писательских сил на телевидении.
Сущность взаимоотношений литературы и телевидения не исчерпывается экранизацией литературных произведений и выступлениями писателей на телестудиях. Рождаются новые проблемы соотношения литературы и малого экрана.
Одна из таких проблем заключается в том, что человек часто, прежде чем стать читателем того или иного художественного произведения, становится зрителем, т. е. знакомится с его экранизацией. Удачная экранизация дает новую жизнь литературному произведению и в большинстве случаев возбуждает всеобщий интерес к книге. Именно так произошло после демонстрации по телевидению многосерийного телевизионного фильма «Как закалялась сталь». Фильм с новой силой привлек к литературному наследию Н. Островского внимание читателей разных поколений. Однако бывает и по-другому. Познакомившись по телевидению с сюжетом произведения, человек может потерять интерес к литературному первоисточнику.
Нередко теоретики средств массовой информации путают два понятия — «массовость» и «народность» в работе, например, телевидения. Его массовость — это обращенность практически ко всему населению, универсальность, растущая доступность.
Массовость — это количественный показатель функционирования телевидения.
Народность — это качественный показатель телевидения, отражающий демократический, народный характер и главных героев, и лейтмотив программирования передач, а также содержание, характер, структуры и формы работы нашего телевидения.
Вместе с тем народный характер нашего телевидения не отрицает, а, наоборот, подчеркивает подлинную его массовость. И здесь возникает еще один парадокс, идущий от диалектики единства общественного развития духовной жизни и современной научно-технической революции: телевидение как средство массовой информации выступает у нас против… массовой культуры.
Значит, понятие массовости при определенных условиях переходит из разряда только количественных показателей в разряд качества содержания идейного и художественного уровня духовных ценностей. Ибо когда мы говорим о массовой культуре, то подразумеваем низкопробный поток псевдодуховных произведений. Это происходит тогда, когда в тайны труда писателя, художника вторгается поточное, конвейерное производство штампованных серий со своими законами коллективного труда специалистов разного профиля. Если это вторжение стирает индивидуальность художественного произведения и его автора, если законы телепроизводства ломают ручную лепку автора, то телезритель получает суррогат искусства. Поэтому в преодолении телевидением как средством массовой информации опасности стать проповедником массовой культуры, на наш взгляд, решающую роль играет бережное отношение к закономерностям и особенностям творчества художников-смежников, понимание их, а также поиск новых телевизионных изобразительных средств, способных более выразительно воссоздать замысел автора оригинала.
Перевод произведения литературы, театра на язык телевидения есть создание нового сочинения. Оно станет удачным, подлинно художественным, отталкивающим массовую культуру, если его создатели ставят и рассматривают сверхзадачу: приобщить зрителя к вершинам искусства, поднять уровень его подготовленности, обогатить его новыми духовными ценностями, предназначая свое произведение не для избранных, а самой широкой аудитории. И у нас, и на Западе есть подлинные шедевры телевидения как искусства, как ретранслятора смежных художественных произведений.
